Несмотря на то, что кровавая агрессия России в Украине продолжается уже более месяца и заключение мирного соглашения в ближайшее время маловероятно, международные рынки ценных бумаг сохраняют удивительное спокойствие. Индекс Euro Stoxx 50, отслеживающий цены акций крупнейших компаний Европы, в марте упал всего на 0,6%. При этом глобальный фондовый индекс MSCI World в прошлом месяце вырос на 3,7%, а индекс S&P500, отражающий стоимость крупнейших биржевых предприятий США, вырос на целых 4,7%.

Война в Украине продолжает наносить болезненные удары по мировой экономике, что, по оценке экономических экспертов ООН, приведет в 2022 году к замедлению глобального роста на 1%. Негативные последствия войны проявляются в основном по трем направлениям. Во-первых, рост цен на сырье подпитывает и без того высокие и все ускоряющиеся темпы инфляции, что снижает доходы потребителей и, следовательно, спрос. Во-вторых, пострадала внешняя торговля и, в первую очередь, были нарушены цепочки поставок европейских компаний. В-третьих, снижается чувство уверенности предприятий и инвесторов, что в долгосрочной перспективе может отрицательно сказаться на доступности капитала и стоимости активов.

Стоит ли покупать, когда на улицах льется кровь?

В последние десятилетия фондовые рынки предпочитали игнорировать геополитические риски. В прошлые времена призывы «Покупай, когда на улицах льется кровь» или «Покупай, когда слышишь выстрелы» означали, что если все остальные продают, то можно дешево купить. Однако в последнее время люди стали воспринимать старые изречения буквально. Несмотря на кровопролитие и стрельбу, фондовые рынки по-прежнему близки к рекордным максимумам, что, по сути, означает, что первоначальный смысл этих рекомендаций перевернут с ног на голову.

Для меня нынешний оптимизм инвесторов не обоснован даже в том случае, если реализуется самый позитивный сценарий и российская армия будет вынуждена немедленно покинуть Украину. Последствия санкций сразу никуда не исчезнут, и на скорое снижение цен на энергию и продукты питания надеяться наивно. Историческая параллель – нефтяной кризис 1973 года: арабские страны проиграли войну, но они спровоцировали глобальный энергетический кризис и нанесли значительный ущерб экономике стран-победительниц.

Лекарство против инфляции может оказаться горьким?

В США и Великобритании рост цен начинает создавать спираль заработной платы и цен. В Европе в силу различных миграционных тенденций этот риск гораздо ниже.

Пока реальные процентные ставки остаются на рекордно низком уровне и более 5% с отрицательными значениями, маловероятно, что инфляцию удастся взять под контроль. В 1970-х годах перелом ситуации с ростом цен в Соединенных Штатах произошел только тогда, когда тогдашний президент центробанка Пол Волкер резко повысил процентные ставки. Своего пика они достигли в 1981 году, поднявшись до 20%.

Если в 1970-е годы стоимость фондовых рынков США составляла около 40% ВВП страны, то сейчас это число примерно в пять раз больше и доходит до 200%. Это означает, что экономическая безопасность американцев на сегодняшний день больше, чем когда-либо, зависит от динамики цен на акции.

После финансового кризиса 2008 года центробанки стремились использовать так называемый эффект богатства, помогая фондовым рынкам расти, чтобы дать толчок развитию экономики. Сейчас же, кажется, начали обыгрывать идею, что самый простой способ взять под контроль инфляцию – это запустить эффект богатства наоборот, вызвав падение фондовых рынков.

Прочитать (посмотреть) мнение на данную тему бывшего высокопоставленного чиновника Федеральной резервной системы США Билла Дадли можно здесь. Похоже, бесплатно распространяемый центробанком так называемый put-опцион, на который рассчитывали инвесторы после финансового кризиса, внезапно обесценился. До недавних пор центробанки спешили на помощь инвесторам при каждом незначительном спаде на рынках, но теперь, судя по всему, они обдумывают идею, что падение цен на финансовые активы поможет сдержать рост цен на товары и услуги.

Откуда взяться росту активов?

Я думаю, что мир стоит на пороге больших перемен. Некоторые тенденции, которые продолжались десятилетиями, сейчас замедляются или даже уже обратились вспять. Два года назад опасались дефляции, но сейчас инфляция как в США (8,5%), так и в Германии (7,3%) находится на самом высоком уровне за последние 40 лет. Краткосрочные процентные ставки, которые, по сути, устанавливаются центробанками, остаются крайне низкими: месячный Euribor все еще составляет около –0,5%.

Процентные ставки по долгосрочным облигациям, которые центробанки не в состоянии контролировать в той же степени и в формировании которых также играют роль спрос и предложение, начали медленно расти, поднявшись за последние два года как в Европе, так и в США примерно на 1,5 процентных пункта.

В меняющейся и нестабильной среде инвесторы снова начали оценивать способность компании или проекта обеспечивать прогнозируемый денежный поток и способность повышать цены на продукты и услуги, если работникам приходится платить более высокую заработную плату или если цены на закупаемые извне продукты и услуги поднимаются. Меняющаяся среда может также означать, что продолжать по-старому больше нельзя: необходимо искать и пробовать новые, возможно, лучшие решения.

Война в Украине также заставляет нас больше думать об энергетической безопасности и, вероятно, ускорит переход на новые энергетические решения. Сбились цепочки поставок и во многих других отраслях. Я давно потерял интерес к компаниям развивающихся стран и сосредоточился на фондовых рынках в промышленно развитых странах, прежде всего в Европе. Однако события последних лет, вероятно, заставят меня поменять мнение. Подозреваю, что происходящие процессы существенно повлияют на международную торговлю и потоки капитала.

В сложные и тяжелые времена рельефнее выявляются положительные и отрицательные стороны и общества, и людей. Хотя я довольно пессимистичен в отношении ближайшего будущего, все же я верю в изобретательность человечества и его способность найти в конце концов решение сложных проблем. Я надеюсь, что текущий энергетический кризис ускорит более широкое внедрение возобновляемых источников энергии и поможет быстрее достичь углеродно-нейтральной экономической модели.

Тяжелые времена отделяют зерна от плевел. Более слабые бизнес-модели и компании исчезают, уступая место на рынке более сильным, новым и инновационным компаниям. Если мы посмотрим на бизнес-ландшафт Эстонии, то роль компаний эстонского технологического сектора с их глобальными амбициями быстро растет. Это находит отражение и в портфелях пенсионных фондов LHV.

Десять лет назад инвестиции в Эстонию означали в основном покупку акций таллиннских биржевых компаний. Однако сейчас пенсионные фонды LHV инвестировали в предприятия на ранней стадии развития через местные фонды венчурного капитала примерно в таком же объеме, как и наши инвестиции в таллиннские биржевые предприятия. Успех молодого поколения эстонских предпринимателей впечатляет, и особенно радует, что они, в свою очередь, поддерживают следующих за ними энтузиастов. Так истории успеха продуцируют новые истории успеха, и я уверен, что доля новых и инновационных эстонских предприятий в пенсионных фондах LHV будет только расти.

Пенсионные фонды LHV вносили и будут продолжать вносить свой вклад в экономику Эстонии. В разгар нынешнего геополитического кризиса осознание того, что Эстония прочно интегрирована в свободный и прогрессивный мир и что мы все активнее участвуем в решении глобальных проблем, придает нам сил и уверенности.